KIA Sorento

Публикую эту балладу,чтобы помнили,
какой ценой досталась победа Ленинграду.

По безлюдным проспектам оглушительно звонко
Громыхала на дьявольской смеси трёхтонка.
Леденистый брезент прикрывал её кузов -
Драгоценные тонны замечательных грузов.

Молчаливый водитель, примёрзший к баранке,
Вёз на фронт концентраты, хлеба вёз он буханки,
Вёз он сало и масло, вёз консервы и водку,
И махорку он вёз, проклиная погодку.

Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу.
Был он худ. Был похож на голодную птицу.
И казалось ему, что водителя нету,
Что забрёл грузовик на чужую планету.

Вдруг навстречу лучам - синим трепетным фарам,
Дом из мрака шагнул, покорёжен пожаром,
А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел как мука, - плавно, медленно, сыто...

- Стоп! - сказал лейтенант. - Погодите, водитель,
Я, - сказал лейтенант, -здешний всё-таки житель.
И шофёр осадил перед домом машину,
И пронзительный ветер ворвался в кабину.

И вбежал лейтенант по знакомым ступеням,
И вошёл. И сынишка прижался к коленям.
Воробьиные рёбрышки... бледные губки...
Старичок семилетний в потрёпанной шубке.

Как живёшь, мальчуган? Отвечай без обмана!..
И достал лейтенант свой паёк из кармана.
Хлеба чёрствый кусок дал он сыну: - Пожуй-ка,-
И шагнул он туда, где чадила буржуйка.

Там поверх одеяла - распухшие руки,
Там жену он увидел после долгой разлуки.
Там, боясь разрыдаться, взял за бедные плечи
И в глаза заглянул, что мерцали, как свечи.

Но не знал лейтенант семилетнего сына.
Был мальчишка в отца, настоящий мужчина.
И когда замигал догоревший огарок,
Маме в руку вложил он отцовский подарок.

А когда лейтенант вновь садился в трёхтонку,
- Приезжай! -закричал ему мальчик вдогонку.
И опять сквозь лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел, как мука, - плавно, медленно, сыто...

Грузовик отмахал уже многие вёрсты.
Освещали ракеты неба древнего купол.
Тот же самый кусок - ненадкушенный, чёрствый,
Лейтенант в том же самом кармане нащупал.

Потому, что жена не могла быть иною
И кусок этот снова ему подложила.
Потому, что была настоящей женою,
Потому, что ждала, потому, что любила.

Грузовик по мостам проносился горбатым,
И внимал лейтенант орудийным раскатам,
И ворчал, что глаза снегом застит слепящим,
Потому, что солдатом он был настоящим.

Эти стихи написаны человеком,защищавшим Ленинград.

А тут только из сети все стихи, или рифмоплётыпоэты реальные есть ? Поздравление написать надо.

BRV писал(а): Поздравление написать надо.

Используй готовые шаблоны. Типа
Выпьем мы за Рому,
Рому дорогого.
Свет ещё не видел
Красивого такого...
А ещё у нас есть тема "Типа рифмы". Местные графоманы там иногда пописывают.

А ещё можно

К нам приехал, к нам приехал .....дорогой))

лонжерон23 писал(а):Красивого такого...

Откуда знаешь? Я ещё и умный, потому что добрый. А скромный из-за красоты!

Рома мчался в свой Воронеж,
На какой то юбилей,
200 в час и хрен догонишь,
Там же слышится - Налей.

Рэп, поэму, поздравлялку,
Сочинял он на ходу,
Не запишешь только, жалко
Ни шедевр, ни ерунду.

Руки заняты баранкой,
Мысли заняты едой,
Выпьем водки сладкой-сладкой,
Будем есть как на убой!..

А потом пойдём к девчонкам,
Брать, покуда во хмелю,
Коротки у них юбчонки -
Как же девок я люблю!

А на утро с юбиляром
Будем душу похмелять,
Знаю - день пройдёт не даром
Будем долго вспоминать...))

Лев, ты поэт? Можешь не отвечать, сам чую, что поэт На заказ поздравление можешь?

BRV писал(а):Лев, ты поэт

Уж 30 лет, как они в браке,

но видно юность не ушла

и вот в постели, в полумраке,

в субботу их судьба нашла.


Жена почувствовала телом,

что начал муж её ласкать.

Да так изящно, так умело,

что впору было застонать.


По шее пальцы пробежались,

по пояснице, по груди-

сперва на левой задержались,

потом на правой...Ты гляди!


Что вдруг с мужчиною случилось?

Погладил плечи, снова - грудь,

ладонь по бёдрам волочилась,

затем по талии чуть-чуть.


Потискал нежно ягодицы.

Рукой прошелся между ног.

-Сейчас, наверно, всё случится!

Есть всё же от мужчины прок!


Но вдруг мужик остановился,

свою работу прекратил,

на бок другой перевалился,

чем явно женщину смутил.


-Любимый, как всё чудно было!

Себя в сто крат ты превзошёл.

Что? Что тебя остановило?

-СПИ, МИЛАЯ, Я ПУЛЬТ НАШЁЛ...(c)

Сходил вчера на "Кабаре Брехт"
Впечатлило!
Советую!

Когда я тебя рожала, твои братья выли,
Они просили супу, а где было взять суп?
Когда я тебя рожала, за свет платить было нечем,
Мир, в который пришел ты, на освещенье был скуп.

Покуда тебя носила во чреве,
С твоим отцом о тебе говорила мать,
Но на доктора не было денег. Деньги
Нам нужны были, чтобы не голодать.

Когда ты родился, даже надежды
На работу и хлеб не осталось у нас.
Но сказано было у Маркса и Ленина,
Чего добьется рабочий класс.

Когда я тебя носила,
Трудно нам было. И тот,
Кого ношу, говорила я,
В мир нехороший войдет.

И вот я тогда решила,
Чтоб мир добра не затмил,
Тот, кого я ношу, обязан
Улучшить недобрый мир.

За забором горой рос уголь,
Ну, что же, сказала я,
Тот, кого я ношу под сердцем,
Добудет для нас угля.

Я видела хлеб за витриной,
Он был бедным не по зубам
Но сказала я: тот, кого я ношу,
Добудет хлеба и нам.

А они послали отца на войну,
Чтобы там его погубить.
Тот, кто в чреве моем, говорила я,
Так не даст с собой поступить.

Когда я тебя носила,
Говорила часто себе самой:
Ты, кого я ношу под сердцем,
Будь отважен и тверд душой.

Тебя родила я. На это
Отвага нужна и борьба.
И это была победа –
Взять и родить тебя.

Дитя мое, Блюхер и Мольтке
Не побеждали так.
Перед битвою за пеленки,
Ватерлоо – просто пустяк.

Хлеб, глоток молока – сраженья,
За тепло бесконечный бой.
И, не ведая пораженья,
День и ночь я дралась с бедой.

Бедствовать мне пришлось немало,
Чтобы ломтик хлеба достать,
Побеждать пришлось генералов,
Против танков пришлось стоять.

Человека растить не просто.
Если ж вырастешь, мой малыш,
Вместе с нами будешь бороться,
И верю, что победишь!

Мой сын, чтобы с тобою в грядущем не сталось,
Они уже теперь наготове и подняли дубье.
Так что тебе, мой сын, на этой земле осталось
Мусорная свалка, и то отнимают ее.

Мой сын, позволь, я скажу тебе, и ты верь мне,
Что тебя ожидает жизнь, схожая лишь с чумой.
Но не для того я носила тебя во чреве,
Чтобы ты спокойно смирялся с этой судьбой.

То, чего не достиг, не считай, что тебе не под силу,
То, чего не дают, сам добудь, иди напролом.
Не для того я под сердцем тебя носила,
Чтобы когда-нибудь ты ночевал под мостом.

И когда я ночью лежу в бессоннице частой,
С тревогой вслушиваюсь в дыханье твое,
Они, должно быть, планируют войны с твоим участьем,
Но я хочу, чтобы ты не попался на их вранье.

Твоя мать, мой сын, никогда тебе внушала,
Что ты из особого теста и подобных нету нигде,
Но не для того я носила тебя и рожала,
Чтобы ты за колючей проволокой рыдая молил о воде.

Сын мой, держись рядом с тем, кто тебе подобен,
Чтобы ваша сила развеяла в прах врагов.
Ты, мой сын, и я, и все те, кто нам с тобой подобен,
Своего добьемся, ставши рядом бок о бок,
Чтобы не было отныне людей двух сортов.

Добавлено через 5 минут 21 секунду:
И вот ещё одно,с глубокой мыслью!
"ЛЕГЕНДА О МЕРТВОМ СОЛДАТЕ"
Четыре года длился бой,
А мир не наступал.
Солдат махнул на все рукой
И смертью героя пал.
Однако шла война еще.
Был кайзер огорчен:
Солдат расстроил весь расчет,
Не вовремя умер он.
На кладбище стелилась мгла,
Он спал в тиши ночей.
Но как-то раз к нему пришла
Комиссия врачей.
Вошла в могилу сталь лопат,
Прервала смертный сон.
И обнаружен был солдат
И, мертвый, извлечен.
Врач осмотрел, простукал труп
И вывод сделал свой:
Хотя солдат на речи скуп,
Но в общем годен в строй.
И взяли солдата с собой они.
Ночь была голубой.
И если б не каски, были б видны
Звезды над головой.
В прогнившую глотку влили шнапс,
Качается голова.
Ведут его сестры по сторонам,
И впереди - вдова.
А так как солдат изрядно вонял -
Шел впереди поп,
Который кадилом вокруг махал,
Солдат не вонял чтоб.
Трубы играют чиндра-ра-ра,
Реет имперский флаг...
И выправку снова солдат обрел,
И бравый гусиный шаг.
Два санитара шагали за ним.
Зорко следили они:
Как бы мертвец не рассыпался в прах -
Боже сохрани!
Они черно-бело-красный стяг
Несли, чтоб сквозь дым и пыль
Никто из людей не мог рассмотреть
За флагами эту гниль.
Некто во фраке шел впереди,
Выпятив белый крахмал,
Как истый немецкий господин,
Дело свое он знал.
Оркестра военного треск и гром,
Литавры и флейты трель...
И ветер солдата несет вперед,
Как снежный пух метель.
И следом кролики свистят,
Собак и кошек хор -
Они французами быть не хотят.
Еще бы! Какой позор!
И женщины в селах встречали его
У каждого двора.
Деревья кланялись, месяц сиял,
И все орало "Ура!"
Трубы рычат, и литавры гремят,
И кот, и поп, и флаг,
И посредине мертвый солдат
Как пьяный орангутанг.
Когда деревнями солдат проходил,
Никто его видеть не мог -
Так много было вокруг него
Чиндра-ра-ра и хох!
Шумливой толпою прикрыт его путь.
Кругом загорожен солдат.
Вы сверху могли бы на солдата взглянуть,
Но сверху лишь звезды глядят.
Но звезды не вечно над головой.
Окрашено небо зарей -
И снова солдат, как учили его,
Умер как герой.

А Вам говорили когда то люблю?

А Вам говорили когда то люблю?
Не просто скупое мещанское,
А взрывом во взгляде, как в борт кораблю -
Ба-бах - разлетелось шампанское!

И мозг затуманив, взрывною волной,
Колотится сердце неистово,
От этой огромной любви неземной,
От чувства хрустального, чистого.

И тот, кто однажды сей взрыв испытал,
Навеки запомнил мгновения,
Как крови поток по вискам ударял
От лёгкого прикосновения.

Ни капли сомненья не вызовет взгляд,
Лучами искрящий счастливыми,
Глаза же особенным светом блестят
И в них откровенье разливами.

Как будто бы в космос летели тела,
Друг к другу прижавшись в объятиях,
А где-то реальность попутно текла -
Отдельно от восприятия.

(Лев Иовлев)

Я не был там, не знаю, как там было,
И вряд ли захотел бы побывать,
Но, собираясь к деду на могилу,
Скажите, что я должен передать?

Сказать ему, что миллионы пали,
Не ведая всей правды наперёд?
И что бандитом был Иосиф Сталин?
И варваром обманутый народ?

Сказать ему, что было всё напрасно?
Что мы теперь умнее во сто крат?
Что был бы мир значительно прекрасней
Без гибели отчаянной солдат?

Сказать, что дед дурак был, потому что
Упал на поле брани за меня,
Того, кто стал такой не в меру ушлый,
Не ведая ни боли, ни огня?

Сказать ему, что правнуки бессмертных
И памятью отмеченных бойцов
Забыли этот подвиг повсеместно
И предали все чаянья отцов?..

Смогу ли я сказать ему об этом?
Умру ли я, испытывая стыд?
Безумен ли, пытаясь быть поэтом
Для тех, чьё сердце даже не болит?...

Я, так интеллигентно аккуратен
И грубо так, по-дедовски, раним,
Скажу: «Пошли вы на хер, Бога ради,
Свободой мирной вскормленные бл..и
Запомните: я – непоколебим!»

И подводя черту под прошлым веком,
Чтоб в этом жить и возрождаться впредь,
И чтобы оставаться человеком,
Цените эту праведную смерть.

Л. Агутин, 9.05.2017.

Всего лишь - поцелуй...

Один прекрасный поцелуй слова заменит все на свете,
В нём песня, музыка, стихи, полёт души и счастья ветер,
Когда идёт от сердца он, порывом сладостным волнуя —
Готов ты многое отдать за откровенность поцелуя…

Не заноси на связь меча

«Сотри из памяти всех тех,
Которые тебя не ценят,
И будет ждать тебя успех» —
Совет не терпит возражений.

Так нам порою говорят,
Но как забыть с кем были годы,
С кем хлеб делил, чей дорог взгляд,
И с кем переживал невзгоды.

Да, изменился человек,
Стал раздражительным и нервным,
Но так нелёгок жизни бег,
А может ты обидел первым.

И прежде чем рубить с плеча,
Чужие слушая советы,
Не заноси на связь меча,
А сам ищи на всё ответы.

Сахар в чае...

Сахар в чае растворился без остатка,
Я конфетку с наслаждением вкушаю,
Хорошо когда нам в жизни очень сладко,
Но кончается когда-то чашка чая.

Так и чувства растворились без остатка,
Послевкусие приятное осталось.
Не бывает вечным в жизни то, что сладко,
Только память есть о счастье… эка жалость!

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.

Е. А. Евтушенко